Лондо пошатнулся от удара. Он не сразу понял, что случилось. Первая паническая мысль - в него стреляли из PPG. Странно, что это так его встревожило. Он же сам мечтал покончить с собой этим вечером, так что вряд ли стоило злиться на того, кто пытался сделать за него эту работу.
Тот факт, что он все еще способен связно мыслить, оказался достаточным намеком для того, чтобы понять: его поразил какой-то простой метательный снаряд, который ударил его по лбу и, срикошетив, упал на землю. Это оказался небольшой камень, обагренный кровью с одной стороны.
Гвардейцы отреагировали немедленно. Половина из них образовала непроницаемую стену из тел - барьер против вероятного нападения. Остальные бросились в том направлении, откуда вылетел камень. Лондо мельком увидел маленькую фигуру, скрывшуюся в тени ближайших домов.
- Уходим, Ваше Величество, - сказал Дурла, сжав руку Лондо. - Нам надо уходить… вернуться во дворец…
- Нет.
- Но мы…
- Нет! - загремел Лондо с таким пылом, что гвардейцы вокруг него оторопели. Это дало ему возможность прорваться сквозь их ряды и поспешить к группе, которая преследовала того, кто напал на него.
- Ваше Величество! - в ужасе закричал Дурла, но тот уже был далеко.
Тем не менее, мгновением позже гвардейцы поспешили вслед за императором, пытаясь догнать его… это не составило особого труда, ибо они были моложе и лучше натренированы. Что касается Лондо, то он вскоре обнаружил, что уже начинает выдыхаться, и почувствовал страшную досаду оттого, что довел себя до столь жалкого состояния.
Возможно, мрачно подумал он, ему стоит взять пример с Вира. В последнее время Вир находился в хорошей форме.
- Как ты этого добился? - однажды спросил у него Лондо.
- Сел на диету, не пил спиртного и тренировался.
- Круто, - ответил Лондо, презрительно фыркнув.
А теперь его сердца бешено стучали, в горле першило, и он чувствовал, что метод Вира вовсе не был таким уж радикальным.
Дурла держался всего в нескольких шагах позади и окликнул его:
- Ваше Величество! Это никуда не годится! Там может быть засада! Это безумие!
- Почему там … должна быть засада? - пропыхтел Лондо. - Вы же сами … сказали… что это безумие… Так кому же … понадобилось…устраивать засаду… которая нужна лишь для того… чтобы поразить какого-нибудь … безумца?
Здесь их путь преградили обломки разрушенных зданий, и погоня замедлилась. Однако это не остановило гвардейцев: они вскарабкались по обломкам с такой ловкостью, на какую только были способны, увлеченные погоней за тем, кто столь подло напал на их императора.
Потом они притормозили и разбежались в разные стороны, окружая выжженную площадку. Было совершенно очевидно, даже издалека, что они поймали нападавшего.
Лондо замедлил бег, а потом остановился, и принялся поправлять одежду, пытаясь привести ее в подобающий вид. Дурла, следовавший за ним, выглядел до отвращения свежим и лишь слегка запыхался.
- Ваше Величество, я действительно должен настоять… - начал он.
- Ох, вы должны! - сказал Лондо, повернувшись к нему. - Так на чем именно вы настаиваете?
- Позвольте отвести вас обратно во дворец, где вы будете в безопасности…
И тут они услышали женский крик:
- Отпустите меня! Отпустите меня, вы, придурки! И не трогайте их! Они ни в чем не виноваты!
- Это же детский голос, - сказал Лондо, посмотрев на Дурлу с нескрываемым скептицизмом. - Вы предлагаете мне спрятаться во дворце и окружить себя вооруженными гвардейцами, дабы избежать гнева маленькой девчонки?
Дурла, казалось, хотел что-то ответить, но явно не знал, что именно нужно говорить при таких обстоятельствах.
- Нет, Ваше Величество, конечно же, нет.
- Хорошо. Ибо мне определенно не хочется думать о том, что вы ставите мою храбрость под сомнение.
Дурла тут же ответил:
- У меня даже мысли такой не было, Ваше Величество.
- Отлично. Тогда мы поняли друг друга.
- Да, Ваше Величество.
- Ну, а теперь… я хочу знать, как нам поступить, - и он указал на несколько фигур, выстроившихся перед ними.
Дурла кивнул и направился к гвардейцам, которые захватили "преступника". Он выслушал полный отчет о ситуации, а потом вернулся к Лондо, явно испытывая неловкость от всего этого.
- Оказывается… вы были правы, Ваше Величество. Это девушка, ей не больше пятнадцати лет от роду.
- Был ли кто-нибудь еще вместе с ней?
- Да, Ваше Величество. Семья… или, по крайней мере, то, что от нее осталось. Они построили грубое убежище собственными руками. И приютили эту девчонку потому что она бродила по улицам и им стало жаль ее.
- Ясно.
- Да, и они явно несколько… рассержены… ибо она подвергла их жизни риску, разгневав императора.
- И это так. Но пусть знают, что сегодня мой гнев не будет столь сильным, несмотря на явные провокации, - сказал он, осторожно прикоснувшись к своему разбитому лбу, который уже начал опухать. - Однако будет лучше… если я скажу им это лично.
- Это может быть ловушка, Ваше Величество, - предупредил Дурла. - Своего рода, западня.
- Если это случится, Дурла, и они вдруг выхватят PPG или другое похожее оружие, - сказал Лондо, хлопнув его по плечу, - то я абсолютно уверен, что вы загородите меня своим телом от выстрела и умрете, восхваляя любимого императора, ведь так?
Дурла содрогнулся при такой мысли.
- Для меня… было бы большой честью, Ваше Величество, оказать вам подобную услугу.
- Будем надеяться, что вам еще представится такая возможность, - сказал ему Лондо.
Расправив плечи, он направился к гвардейцам, окружившим ту, что напала на него. Гвардейцы сначала замялись, но потом расступились, повинуясь молчаливому кивку Дурлы. Почему-то это раздосадовало Лондо. Он был императором. Если он не может подчинить себе горстку гвардейцев без чьей-либо помощи, то как же он сможет править миром?!
Но они отошли в сторону, давая Лондо возможность встретиться лицом к лицу с воплощением оскорбленной и израненной Примы Центавра.
Там, в жалком убежище, стояла семья центавриан. Отец с коротко постриженным гребнем и молодая мать. Она носила длинный хвост из волос, как было принято среди многих молодых женщин, большинство центаврианок тщательно его заплетали. Но она просто распустила волосы по плечам, что придавало им растрепанный и неопрятный вид. С ними также были двое мальчишек и девочка, в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Даже не зная, кто именно из этих юнцов решил попрактиковаться на нем в метании камней, Лондо определил это, просто взглянув на них. Мальчишки, подобно родителям, смотрели в землю, боясь даже поднять глаза на императора. Отец - отец, - заметно дрожал. Великолепный образец центаврианского мужества.
Но девчонка… она вела себя совсем по-другому. Она не прятала глаз и не трепетала от страха в присутствии императора. Вместо этого она стояла гордо выпрямившись, подняв непокорные глаза. Кожа на ее голове была несколько красноватой, и Лондо прекрасно знал, что это значит: она совсем недавно начала сбривать волосы, как того требовала традиция, это указывало на то, что она стала взрослой. Она была худа, с высокими скулами и опухшими губами, которые выделялись на ее лице. На ее губах была свежая кровь.
- Кто тебя ударил? - требовательно спросил Лондо, а потом, не дожидаясь ответа, повернулся к гвардейцам и произнес: - Кто это сделал?
- Я, Ваше Величество, - сказал один из гвардейцев, шагнув вперед. - Она сопротивлялась, и я…
- Вон! - незамедлительно сказал Лондо. - Если ты не можешь без жестокости справиться с простым ребенком, то тебе не место на службе у императора. Нет, не смотри на Дурлу! - продолжал он с возрастающей яростью. - Здесь командую я, а не капитан гвардейцев. И я говорю: убирайся. Немедленно.
Гвардеец больше не медлил. Он быстро поклонился императору и ушел прочь. Лондо снова повернулся к девушке и не увидел на ее лице ничего, кроме презрения.
- Ты не одобряешь мой поступок? - спросил он.
Это был чисто риторический вопрос, но она немедленно огрызнулась в ответ:
- Разжаловали простого гвардейца и уже воображаете себя защитником народа? Не смешите меня!
- Какое нахальство! - разозлился Дурла, как будто она обращалась к нему, - Ваше Величество, пожалуйста, позвольте мне…
Но Лондо удержал его, подняв руку, и присмотрелся к девчонке более внимательно.
- Я ведь видел тебя раньше, не так ли? Я прав?
На сей раз она ответила не так быстро.
- Немедленно отвечай императору! - рявкнул Дурла, и Лондо не стал его одергивать. Юношеская дерзость - это одно, и терпимость к ней, несомненно, являлась добродетелью, но если император задает вопрос, то, Великий Создатель, или на вопрос отвечают, или получают неприятности.
К счастью, девушка определенно обладала неплохим чутьем, помогавшим распознавать эти нюансы, и понимала, где надо остановиться.
- Мы… случайно встречались пару раз раньше. Во дворце. Во время официальных приемов.
Лондо пристально смотрел на нее, пытаясь вспомнить, где именно он мог ее видеть. Заметив это, она добавила:
- Моей матерью была леди Целес… а моим отцом - лорд Антоно Рифа.
Это поразило Лондо, подобно удару молота. Лорд Рифа, его бывший союзник, чьи политические махинации отняли у Лондо все, что было ему дорого!
Пока Лондо принимал множество дурных решений, шаг за шагом затягивающих его на путь тьмы, Рифа сломя голову летел по этой же тропе, упиваясь ложью, коварством и предательствами, которые были частью продвижения к власти в великой Республике Центавр. Он был стратегом и манипулятором старой закалки, опытным в области различных уверток, которые превратили старую республику в скопище жадных до власти ублюдков. И он нес прямую ответственность за смерть тех, кто был близок Лондо. Моллари в какой-то мере сумел отомстить за все это, устроив Рифе жестокую и страшную смерть от рук разъяренных нарнов.
И лишь позднее Лондо узнал, что они оба были всего лишь марионетками Теней. Допустим, когда это случилось, Рифа действительно являлся фанатиком, одержимым властью, но Моллари также заставил Рифу ответить за действия, в которых тот не был повинен. Лондо часто пытался представить, что чувствовал Рифа, умирая от кулаков и дубинок нарнов. Тогда это доставляло Моллари удовольствие. Теперь же это воспоминание вызывало у него только отвращение и ненависть к себе.
А сейчас, глядя на лицо этой юной девушки, Лондо впервые почувствовал себя виноватым.
Затем что-то в ее словах привлекло его внимание.
- Твоей матерью была леди Целес? Значит, она…
- Мертва, - бесстрастно ответила девушка. Если она и скорбела о матери, то старательно скрывала это чувство от других. - Она была среди первых жертв бомбардировок.
- Я… сожалею о твоей утрате, - сказал ей Лондо.
Дурла быстро добавил:
- Однако сочувствие императора к вашему положению не дает вам права совершать против него столь отвратительное преступление.
- Преступление? Да я же просто швырнула в него камень! - сказала девушка. - А что же, бога ради, может искупить его преступления?
- Мои преступления… - Лондо подавил горький смешок. - Да что ты знаешь о моих преступлениях, дитя?
- Я знаю то, что император должен защищать свой народ. В том, что нас постигло, вы обвинили регента, но ведь именно вы были среди тех, кто его назначил! Если бы вы находились здесь, слушая свой народ, а не тратили время впустую на какой-то далекой станции, то, возможно, вы бы сумели это предотвратить. И куда же вы теперь нас ведете? - добавила она, а потом указала на него дрожащим пальцем. - Что это были за речи о центаврианском народе "стоящем в гордом одиночестве"? Что это за … чванливая глупость? Мы были пострадавшей стороной! Вместо этого мы вынуждены платить репарации, которые повергают нашу экономику в состояние кризиса! Мы будем зализывать наши раны и дуться во мраке? Да нам надо требовать, чтобы Альянс всячески помогал нам!
- А как же центаврианская гордость? - спокойно спросил Лондо. - Как насчет этого… кхм-м?
- Да гори она синим пламенем, эта гордость! - вспыхнула девушка. - А центаврианская кровь? А как насчет тел центавриан, сваленных в кучи? Я видела плачущих младенцев, которые пытались сосать грудь своих мертвых матерей, а ты? Я видела искалеченных, бездыханных и беспомощных людей, а ты? Ты заявил, что пройдешь в храм один, якобы, это будет что-то символизировать. Дерьмо! Ты хотел остаться в одиночестве лишь потому, что не желал смотреть в их укоряющие глаза и чувствовать себя виноватым в день своей коронации. Ты не хотел, чтобы твой личный триумф был испорчен видом тех, кто пострадал из-за твоей глупости. Ты не хотел видеть тела, которыми устлал свой путь к трону.
- Молчать! - взорвался Дурла.- Ваше Величество, честное слово, это уже слишком! Это оскорбительно, это…
- Чего ты кипятишься, Дурла? - спокойно спросил Лондо. - Просто вместо камней она теперь использует слова. Это занятное свойство слов. Они не могут повредить тебе до тех пор, пока ты не позволишь им это сделать… в отличие от камней, которые просто исполняют твою волю.
Он умолк на мгновение, а потом продолжил ровным голосом:
- Ты ошибаешься, дитя мое. Ты во многом ошибаешься… но в твоих словах есть доля правды. Но с этим я сам разберусь. Полагаю, это императорская привилегия. Знаешь, а ты очень отважная.
На мгновение девушка смутилась, но потом снова подобралась.
- Я не отважная. Я просто слишком усталая, голодная и злая, для того чтобы чего-либо бояться.
- Возможно, это не так далеко от истины. Возможно, отвага - это всего лишь апатия с иллюзией величия.
- Тогда это ваши иллюзии, Ваше Величество, - сказала она с легким поклоном, который был вызван скорее иронией, чем почтительностью. - У меня уже не осталось иллюзий.
- Ну, конечно. Тогда, возможно… мы примем это к сведению, - Лондо на мгновение задумчиво потер подбородок, а потом сказал, обращаясь к Дурле: - Видите этих людей, эту семью? Они должны быть накормлены, одеты и переселены в более пристойное жилище. Дайте им денег из моей казны, столько, сколько им нужно. Ты, - и он указал на девушку, - как тебя зовут? Я пытаюсь вспомнить твое имя, но, к сожалению, не могу.
- Сенна, - сказала она. Она явно не доверяла его словам. Это позабавило Лондо. Учитывая то, что она говорила ранее, обвиняя Моллари, называя его бессердечным ублюдком, которому совершенно нет дела до судьбы собственного народа, ему было приятно видеть ее смущение.
- Сенна, - повторил Лондо. - Сенна… ты можешь жить во дворце. Со мной.
- Ваше Величество! - закричал потрясенный Дурла.
Сенна выглядела не менее воинственно.
- Меня этим не купишь! Я не собираюсь становиться императорской наложницей!..
Это вызвало у Лондо горький смех.
- Тебе бы невероятно повезло, если бы ты стала ею, но, уверяю тебя, вряд ли тебе представится подобная возможность.
Она в изумлении смотрела на него.
- Тогда что же вам от меня нужно?
- Твоя сила духа, Сенна, - сказал Лондо. - В этом есть нечто символическое, я думаю, что это не просто душа Примы Центавра, это нечто большее. Душа, которая была бы воплощением того, чем была Прима Центавра, и чем, возможно, она снова станет… я полагаю, такой души так не хватает во дворце. Сейчас там появилось слишком много людей со своими целями, и я не исключение. Ты источаешь свет юности и искренности, Сенна. И этот свет будет сиять в моем дворце. Свет, который прогонит прочь тени.
- Ваше Величество … - на мгновение она была ошеломлена, но потом к ней вернулась ее прежняя гордая осанка. - Со всем уважением…
- Ты запустила в мою голову камнем, детка. Несколько поздно говорить об уважении.
- Ваше Величество … это всё милые слова. Но я все равно не хочу. Я не хочу быть вам обязанной.
- Этого от тебя не требуется. Если хочешь, то можешь считать, что я делаю это в память о твоих родителях. Лорд Рифа был… моим союзником одно время. Я чувствую некоторую ответственность за его…
Смерть. За его смерть. …семью, - продолжил он. - За его семью, из которой, насколько я понял, уцелела только ты?
Она кивнула, и он снова продолжил:
- Вот так.
- Что так?
- Сенна, - сказал Лондо, терпение которого начало потихоньку иссякать, - я предлагаю тебе дом, от котором ты могла бы только мечтать на своей улице. У тебя будут все блага, лучшие учителя, ты сможешь завершить свое образование, и от тебя ничего не потребуется. Таким образом…
- Ты можешь купить покой?
Лондо на мгновение посмотрел на нее, а потом повернулся к Дурле и сказал:
- Пойдем. Мы зря теряем время.
Дурла явно испытал облегчение от такого решения.
- Может, все-таки наказать ее, Ваше Величество? Она ведь напала на вас.
- Она потеряла своих родителей, Дурла. Она уже достаточно наказана.
- Но…
- Довольно, - тон его голоса был достаточно красноречив. Дурла почти преступил запретную черту. Это была опасность, с которой он предпочитал не связываться. Так что он просто понимающе поклонился, соглашаясь с Моллари.
И они вернулись во дворец, где, как думал Лондо, пройдет его последняя в жизни ночь.