Глава 18
Время летело быстро.
Вир был счастлив, как никогда. Хотя Мэриел вовсе не была с ним постоянно.
Она то приходила, то снова уходила, объясняя, что ей нужно навестить друзей
или союзников. Но, несомненно, "Вавилон 5" стал для нее домом, и Вир каждый
раз радовался, услышав о ее возвращении. Он был на седьмом небе от счастья,
когда они были вместе. Но, даже когда они были порознь, Вир чувствовал себя
совсем по-другому. Его походка стала более упругой, более уверенной.
Более того, встречая взгляды других на "Вавилоне 5", он теперь отвечал
им тем же, или махал рукой в знак приветствия. Он мог подойти прямо к ним,
назвать их по имени, спросить, как у них идут дела. Иными словами, он стал
вести себя так, будто всегда так делал. И окружающие начали относиться к
нему по-иному, стали относиться к нему с подобающим уважением. Когда рядом с
ним не было Мэриел, они неизменно спрашивали о ней. Когда же она была с ним,
то они смотрели на Вира с откровенной завистью.
Ему все это нравилось. Он наконец-то чувствовал, будто он, Вир Котто,
встал на ноги. Но тут все рухнуло.
Мэриел только что уехала с "Вавилона 5", и Вир торопливо возвращался в
свою каюту, несмотря на то, что было слишком поздно. Как и раньше, он на
мгновение остановился посреди комнаты, уже начиная сожалеть о ее отсутствии.
У нее был особенный запах, запах ее духов. Он никогда не спрашивал, как они
называются. Для него это не имело значения. Главное, это был прелестный
запах. Все в ней было прекрасно, удивительно...
Он взял ее портрет, который постоянно стоял на его полке, и улыбнулся,
разглядывая его.
И тут портрет произнес:
- Приветствую вас, советник. Все идет хорошо.
Вир вскрикнул и выронил портрет. Он упал на пол, и Вир в крайнем
смущении посмотрел на него.
Изображение начало двигаться, подобно экрану видеофона. И снова
раздался голос Мэриел:
- Завтра, следуя вашим указаниям, я улетаю на планету Нимуе.
Заместитель министра обороны предложил мне постоянное приглашение - он
предлагал мне это в течение последнего месяца за утренним завтраком, и я не
могла ему отказать. Полагаю, что он поделится со мной некоей интересной
информацией о военном департаменте Нимуе, - тут она замолчала, улыбнулась и
кивнула, как будто слушала чьи-то слова, которые Вир не мог слышать, - Нет,
советник. Сомневаюсь, что он знает о том, что поделится со мной этой
информацией. Но у меня есть дар убеждения... как вам хорошо известно.
Вир вспомнил тот завтрак. Он был там, и теперь, задумавшись об этом,
вспомнил, что заместитель министра обороны Нимуе был весьма увлечен, общаясь
с Мэриел. Но он тогда не обратил на это внимания. Мэриел притягивала к себе
многих, но к концу дня она всегда приходила к нему...
Но... самое удивительное было в том, что портрет по-прежнему продолжал
разговаривать. Как это могло быть? Мэриел поехала не на Нимуе... она же
вернулась на Приму Центавра, чтобы навестить кого-то. Так она ему сказала...
- Нет, советник, сомневаюсь, что Вир что-либо заподозрит. Он дурачок.
Но полезный дурачок. Иногда он бывает полезен, хоть и не подозревает об
этом.
- Прекрати! - закричал Вир, глядя на портрет, но тот не подавал вида,
что услышал его слова: - Прекрати это! Хватит!
И тут портрет замолчал. Изображение Мэриел снова стало прежним. Вир
смотрел на нее, его грудь тяжело вздымалась, но он не сразу понял, что ему
тяжело дышать.
- Правда горька, - произнес чей-то голос.
Вир развернулся. Замер, пораженный, но потом его изумление сменилось
гневом.
- Ну, конечно же. Кейн. Я должен был об этом догадаться.
Техномаг чуть поклонился, как будто находился на сцене. Он крепко
сжимал в руке посох. Он стоял около двери, которая тут же закрылась за его
спиной.
- Он самый, - сказал Кейн.
Вир не видел его после того инцидента с Ремом Ланасом. Вспомнив о том
случае, Вир почувствовал, что все происходящее походило на странный сон.
Кейн появился в критический момент его жизни, а потом исчез, как будто его
никогда здесь и не было. Но Вир был уверен, что потом еще услышит что-либо о
своем знакомом. Он не знал, когда именно, но думал, что, даже если этого не
случится, то он-то уж вряд ли будет страдать от этого заблуждения.
И вот это заблуждение снова вернулось. Но теперь Вир не испытывал ни
малейшего страха. Он ткнул дрожащим пальцем в портрет, лежащий на полу.
- Это... это была жестокая шутка. Зачем...
- Это вовсе не шутка, Вир, - ответил Кейн, - Это подлинная запись. Мы
наблюдали за ней с тех пор, как она появилась на станции. Когда стало ясно,
что она собирается здесь остаться...
- Мы? - переспросил Вир, - Вас что, здесь много?
- Нет, - быстро ответил Кейн, на мгновение показавшись неуловимо
раздосадованным, - Я хотел сказать "я".
- Мне плевать на то, что вы хотели сказать! - сказал ему Вир, не
скрывая своего гнева, - Сделать такое с Мэриел, превратить ее портрет в...
- Вир, послушайте меня. Я ничего не искажал. Все это было на самом
деле. Даже начинающий техномаг способен на такое.
- Тогда убирайтесь!
Вир шагнул к Кейну, будто желая схватить его, но Кейн вытянул посох и
приставил его к подбородку Вира.
- На вашем месте я бы не стал этого делать, - угрожающе произнес он.
Эти слова заставили Вира остановиться и попытаться успокоиться.
- Просто мне хочется, чтобы вы ушли, - упрямо сказал Вир, - И мне
хочется, чтобы вы прекратили делать все эти штучки с Мэриел. Эти фокусы, что
вы сотворили... Это ложь! Да, именно так!
- Вы не понимаете, - сказал ему Кейн, медленно опуская посох, - Путь
техномага - это путь истины. На этом основана вся наша "магия", она
придерживается чистой реальности. Мы никогда не сворачиваем с этого пути...
никогда. Для некоторых из нас использование нашей силы ради лжи было бы
равносильно осквернению наших самых святых принципов.
- А купиться на слова, которые вы вложили в уста Мэриел, было бы
осквернением моих самых священных убеждений! - резко сказал Вир.
- Вы не должны винить себя, Вир Котто. Мэриел таит в себе гораздо
больше сюрпризов, чем может показаться. Даже она сама не подозревает обо
всех своих способностях, так что вы должны испытывать от этого облегчение.
Что же касается того, что она сказала... - он чуть вздрогнул.
Вир снова указал на дверь.
- Вам не удастся убедить меня том, что Мэриел - это ничто иное как...
- Возможно, ее собственные слова окажутся более убедительными, -
ответил Кейн.
Прежде чем Вир успел возразить, изображение Мэриел снова начало
разговаривать с неизвестным "советником".
- Бедняга Вир... Если честно, мне почти что жаль его, - промурлыкала
Мэриел, - Другие послы определенно недолюбливают центавриан... поэтому
испытывают явное удовольствие при виде центаврианки, которая крайне
пренебрежительно отзывается о своем "любовнике". И, конечно же, я разделяла
их радость, и это делало их более податливыми в разговорах со мной. Так кто
же под конец оставался в дураках, а?
- Это зло, - сказал Вир, - Это явное зло, я видел его действие, а это
одна из самых злейших проделок, которые мне когда-либо доводилось видеть на
своем веку, Кейн, - его голос становился все громче по мере усиления
ярости, - Или вы сейчас это заткнете, или я...
- Он поднялся всего лишь до третьего уровня, представляете? А обычно и
того ниже, - продолжала Мэриел.
Вир, все еще глядевший на Кейна, обернулся к портрету. Его лицо стало
белым, как полотно.
- Что она имела в виду? - спросил Кейн, выглядя искренне
заинтересованным, - Признаюсь, что я не совсем понял, о чем она говорила.
Это...
- Заткнитесь, - глухо потребовал Вир.
Мэриел на портрете засмеялась.
- Знаю, советник, знаю. Все, что я могу - это изображать страсть.
Возможно, мне нужно что-нибудь читать, пока Вир забавляется...
- Заткнись! - заорал Вир, но, на сей раз, он обращался не к Кейну. Он
схватил портрет и ударил его о стену. Рамка сломалась, и Вир замер на месте,
опираясь о стол, стараясь держаться прямо, чувствуя, что его ноги дрожат от
слабости. Кейн открыл рот, но Вир поднял палец и сказал:
- Помолчите. Мне нужно кое-что проверить.
Мгновением позже на экране появилось лицо Зака Аллена. Начальник службы
безопасности не выглядел усталым, но, учитывая поздний час, Вир
почувствовал, что ему нужно сказать:
- Надеюсь, что я вас не разбудил?
- Меня? Не-а. Просто я вздремнул на посту, - ответил Зак со своим обычным
невозмутимым выражением на лице. Затем он чуть склонил голову и спросил: -
Вир, с вами все в порядке? Вы выглядите...
- Мне нужно, чтобы вы кое-что проверили для меня. Мэриел... когда она
улетала со станции несколько часов назад... у вас есть записи о том, куда
она направилась?
- Не могу сказать об этом наверняка, потому что она могла с легкостью
все изменить. Но мы проверим ее обратный билет. Обычная процедура.
- Где это? Я имею в виду, где она?
- А что, какие-то проблемы?
- Сам пока не понял. Пожалуйста, вы можете просто это выяснить?
- Если возникли какие-то затруднения, я...
- Вы не могли бы это выяснить?
Явно пораженный той яростью, что прозвучала в голосе Вира, Зак кивнул,
добавив:
- Оставайтесь на связи.
На экране появилась надпись: "Пожалуйста, подождите", а потом,
мгновением позже, снова появился Зак.
- Нимуе. Она отправилась на Нимуе. Вам это что-нибудь говорит?
- Да. Да, говорит. Благодарю... вас.
- С Мэриел все в порядке? - спросил Зак, - Надеюсь, что ничего
особенного не случилось, а если случилось, то дайте мне знать, могу ли я
помочь. Потому что она...
- Да, знаю. Она - это все, плюс коробка с загадками. Благодарю вас,
мистер Аллен, - и Вир прервал связь, прежде чем Зак успел сказать ему еще
что-либо такое, что могло бы вонзиться в душу Вира, подобно ножу.
На мгновение повисло неловкое молчание, но Вир не испытывал
дискомфорта: казалось, его уже ничего не смущало. Он сел и задумался о том,
в каком мире он живет. Подумал об иллюзорной жизни, которую он принимал за
настоящую. О том, что до тех пор, пока не появилась Мэриел, единственную
настоящую радость он испытал при виде головы Мордена, сидевшей на пике.
Он догадывался. Где-то глубоко в душе он действительно догадывался о
том, что Мэриел что-то затевает. Что она использует его, что она делает все
это не из благих побуждений. Но ему не хотелось в это верить. Он не хотел
видеть очевидное, закрывая на это глаза. Поэтому он не говорил об этом
Лондо. Он не сказал ни слова своему бывшему наставнику о своей связи с
Мэриел, ибо точно знал, как тот на это отреагирует. Он бы сказал Виру, что
тот совершенно свихнулся. Что ему не стоит связываться с такими женщинами,
как Мэриел, потому что она будет его использовать в своих целях и тому
подобное. Это должно было послужить для Вира своего рода предупреждением,
предостережением насчет того, с кем он связался. Но он снова не обратил
внимания на тревожные признаки.
- Это правда, - мягко произнес Кейн с искренним сожалением, - Мне жаль.
- Это дерьмо не может быть правдой, - ответил Вир.
- Тогда, возможно, правда заключается в другом: дело не в Мэриел. Она
просто пешка. И даже те, кто стоит над ней, тоже являются марионетками. На
Приму Центавра спустилась великая тьма.
- Великая тьма, - повторил Вир, не придавая этим словам особого
значения, - Да ну?
- Именно так.
- И вы полагаете, что, зная это, я буду чувствовать себя лучше? Стану
менее используемым? Менее глупым?
- Нет, - Кейн подошел к нему и остановился совсем близко. Вир
инстинктивно хотел сделать шаг назад, но, преисполнившись решимости, остался
стоять на месте. Кейн не обратил на это внимания.
- Все это было сделано для того, чтобы вы преисполнились глубокой и
жгучей ярости. Это заставило бы вас понять, что есть вещи гораздо более
важные, нежели ваше уязвленное самолюбие. Предполагалось, что у вас, Вир
Котто, есть определенное предназначение. И вы должны - должны, - подняться
до такого уровня, до которого сумеете, чтобы исполнить это предназначение.
- Понятно. И вы должны помочь мне в исполнении этого предназначения?
Помочь мне достигнуть всего того, на что я способен? - саркастически спросил
Вир.
- Ну... не совсем так, - признал Кейн, - Я должен был держаться от
всего этого в стороне. Я просто должен был передавать информацию другим,
оставаясь при этом вдали от линии огня. К сожалению, я обнаружил, что не
могу так поступить. Я не могу просто стоять и ждать, позволив дракхам...
- Кому?
- Дракхам, - зловеще сказал Кейн, - Прислужникам Теней.
- Теней больше нет.
- Но их прислужники остались, - настаивал Кейн, - И их темное влияние
насквозь пропитало Приму Центавра. Скорей всего, за Мэриел стоят именно они.
И они также контролируют Лондо Моллари.
- Вы в этом уверены?
- Сейчас я лишь подозреваю об этом. Но я постараюсь это проверить.
Полагаю, что на это уйдет некоторое время. Я держался около дворца, ожидая,
когда Лондо выйдет оттуда, ибо мне вовсе не улыбалось заходить внутрь.
- Боитесь? - вызывающе спросил Вир.
- Еще как, - без колебаний ответил Кейн.
Это еще сильнее встревожило Вира. Если даже начинающий техномаг боялся
этого, то сам Вир должен быть уже на грани паники. Он сглотнул и постарался
выглядеть бесстрашным.
- Мое терпение было случайно вознаграждено, когда Лондо, наконец-то,
вышел из дворца, одетый совершенно необычно, и направился в район города,
известный как Гехана.
- Гехана? Зачем он туда пошел?
- Он разыскивал молодую женщину, которая раньше, по-видимому, жила во
дворце. Пока Лондо находился там, мне удалось подобраться к нему достаточно
близко для того, чтобы посадить на него жучок. Как я и опасался, дракхи
быстро его обнаружили. Это должно было их еще больше насторожить, но зато
мне удалось найти подтверждение тому, что они там есть.
Прежде чем Вир открыл рот, Кейн вытянул руку, и на его ладони появилось
голографическое изображение.
- Все это было записано в комнате, - сказал Кейн, - до тех пор, пока
жучок не обнаружили. Полагаю, тебе захочется на это взглянуть.
На ладони Кейна появилось мерцающее изображение Лондо. Он разговаривал
с...
Вир охнул. Он не смотрел в лицо воплощенного зла с тех пор, как в
последний раз видел Мордена. Создание, с которым сейчас разговаривал
Лондо... даже безо всяких предупреждений со стороны Кейна, одним своим видом
повергло Вира в трепет.
Дракх о чем-то говорил Лондо... Вир услышал слово "раскопки"...
название "КО643", но он не представлял, что все это означает... а потом
дракх вытянул руку, и изображение исчезло.
- Он оказался более догадливым, чем я предполагал, - с некоторым
сожалением произнес Кейн, - Я сделал все, что было в моих силах, но получил
так мало. Но... по крайней мере, этого должно быть достаточно для того,
чтобы вас убедить.
- В чем убедить?
- В том, - загадочно произнес Кейн, - что вы должны определиться.
- Нет, нет, нет, - отрезал Вир, отмахиваясь от каждого слова, - Не
морочьте мне голову. Я и без того слишком вышел из себя. Что вам от меня
нужно? Зачем вы все это мне показали? И как я могу быть уверен, что все это
не розыгрыш?
- Если вы хотите в этом убедиться, то я предлагаю вам встретиться с
Лондо и как следует его напоить. Когда он будет достаточно пьян, скажите ему
слово "Шив'кала", а потом внимательно понаблюдайте за его реакцией. Но
скажите это только тогда, когда он будет совершенно пьян, ибо, подозреваю,
что, если вы произнесете это слово, когда он будет трезв, то вы умрете на
месте.
А что касается того, что мне от вас нужно, Вир, то я всего лишь требую
от вас того, на что вы способны. Ни больше и ни меньше.
Он чуть поклонился, а потом направился к двери.
- Подождите! - окликнул его Вир, но дверь уже захлопнулась за молодым
техномагом. Вир последовал за ним: дверь почти сразу открылась... но Вир
почему-то не удивился, увидев, что Кейн исчез.
В эту минуту Вир не был уверен в том, кого он больше всего ненавидел:
Кейна, Мэриел, дракха или себя.
Он вернулся в свою каюту и уселся на кровати. Подумал о прикосновении
ее теплого тела. Было ли в их отношениях хоть что-нибудь, чем она искренне
наслаждалась? Или все это было притворством? Испытывала ли она хоть малейшие
угрызения совести оттого, что ей приходилось делать? И что он скажет ей,
когда она вернется? Она придет, ожидая, что все будет как прежде, не зная о
том, что все изменилось. Если он заведет об этом речь, то она наверняка
будет все отрицать. Возможно, она начнет оправдываться, но все это будет
ложью. А быть может...
Нет. Нет, все это было правдой. Потому что чем больше Вир думал об
этом, тем больше чувствовал, что в этом гораздо больше смысла, нежели в том,
что такая женщина могла потерять голову от такого, как он.
Вир абсолютно не представлял, что ему делать дальше. Он в отчаянии
чувствовал, что ему необходимо хоть с кем-нибудь об этом поговорить, но
никого не было. Все, кому он мог хоть немного доверять, были далеко.
В эту ночь он так и не смог заснуть, и это было неудивительно. На
следующее утро он автоматически оделся. Вышел в коридор, столкнулся с двумя
послами, которые учтиво спросили про Мэриел, глядя на него с улыбкой,
которую он ранее принимал за искреннюю. Но теперь он увидел в этом насмешку.
Он развернулся и пошел обратно в свою каюту.
Он уселся на кушетку, дрожа от ярости и негодования, а потом
разрыдался. Это было не по-мужски, это было неподобающе, но сейчас он был
наедине с собой и не беспокоился о таких вещах. Вир обхватил руками подушку
и рыдал, уткнувшись в нее, чувствуя, будто в эту подушку изливается его
душа. Выплескивая свое горе и одиночество, он совершенно обессилел. Только
он начинал думать, что он больше не может так продолжать, новый приступ
рыданий охватывал его, и он снова начинал плакать. Когда же, наконец, он
излил все свое горе и жалость к себе, то обнаружил, что день подошел к
концу.
У него осталось лишь холодная и жгучая жажда мести. Ему захотелось
отомстить тем темным силам, которые год за годом отравляли ему жизнь. Он был
не в силах предотвратить появление кораблей Теней над Примой Центавра. Он
видел, как Лондо постепенно скатывается во тьму, из которой не было пути
назад, и он был бессилен это остановить. И ему пришлось пережить свой
собственный ад, когда он обагрил свои руки кровью императора.
Вир снова подумал о Мэриел. При одной мысли о ней он приходил в
бешенство. Обычно он быстро успокаивался. Жизнь, как ему всегда казалось,
была слишком коротка, чтобы тратить ее на размышления о мести. Но теперь все
было иначе. Сейчас это было личное, рана была слишком глубока. Теперь кто-то
или что-то должны были поплатиться за то, что они сделали с ним. Возможно,
впервые в жизни Вир не думал о себе. Хотя он по-прежнему испытывал жалость к
себе, теперь это чувство преобразовалось в что-то иное. Он не был подавлен.
Наоборот, он совершенно не беспокоился о себе. Теперь у него появилось
отношение, которое, как он подозревал, будет служить ему многие месяцы, а
возможно, и годы. Он не стремился к смерти, но и не цеплялся за жизнь. Месть
затмила в нем инстинкт самосохранения.
Вир поднялся, обратив свое внимание на компьютерный терминал. Проверил
расписание и увидел, что утром следующего дня на Приму Центавра улетает
транспортник. Он сказал себе, что такое совпадение - явный признак того, что
он стоит на верном пути.
Вир улегся в постель, твердо уверенный в том, что никогда больше не
сможет заснуть. К его удивлению, он заснул немедленно.
На следующее утро он отправился прямо в доки, шагая, как слепой, не
глядя по сторонам, почти не узнавая тех, мимо кого он проходил, даже если те
с ним здоровались. Он купил билет в один конец до Примы Центавра, размышляя
о том, что может случиться и так, что он никогда больше не вернется на
"Вавилон 5". И пришел к выводу о том, что это ему совершенно безразлично.
Уезжая с "Вавилона 5" , Вир не заметил, что за ним следил Кейн. Он
также не заметил еще две одинаково одетые фигуры, стоявшие рядом с Кейном:
мужчину и женщину.
- Ты затеял опасную игру, - произнесла женщина, - И втянул в нее Вира.
Он даже не понимает, с чем имеет дело.
- Так же, как и мы, - ответил Кейн.
- Но у нас, по крайней мере, есть хоть слабое представление об этом. А
у него нет ничего, кроме той жалкой информации, которую ты ему дал.
- Это необходимо сделать.
- Мне это не по нраву, - решительно сказала женщина.
Мужчина, стоявший рядом с ней, усмехнулся.
- Тебе все не по нраву, Гвинн. Но Кейн, по крайней мере, начал
действовать.
- Может быть и так. Нам остается только уповать на лучшее, - ответила
женщина, которую звали Гвинн, - и надеяться на то, что мы не поджаримся на
том же самом огне, который раздуем.
Обычно время, проводимое в космическом полете, казалось Виру вечностью.
Он недолюбливал подобные путешествия и всегда сидел на крайнем сидении,
ожидая, что что-нибудь пойдет не так: или прогнутся переборки, или начнется
утечка воздуха, или сломаются двигатели, или произойдет еще какая-нибудь
катастрофа. Вир всегда беспокоился оттого, что их окружает безжалостный
вакуум, и что между ним и ужасной смертью стоит весьма тонкая оболочка
корабля. Но сейчас все было по-другому
Он был поглощен мыслями о том, чем он займется по прибытию на Приму
Центавра.
К сожалению, он на самом деле не знал, что ему делать дальше. Он не был
уверен в том, удастся ли ему подступиться к Лондо, сумеет ли он справиться с
дракхом, или удастся ли ему вообще хоть что-нибудь сделать. Эти, и многие
другие мысли вертелись в его голове.
Когда он прибыл в космопорт Примы Центавра, его никто не встретил, и
это было здорово. Он никому не сообщил о своем прибытии. Вир хотел, чтобы
его прибытие стало сюрпризом. И он действительно собирался сделать сюрприз.
Ему хотелось, чтобы его действия и передвижения были непредсказуемыми.
Со временем он понял, что мало кому может по-настоящему довериться.
Виру очень хотелось довериться Лондо, но вряд ли он был способен на столь
фамильярное отношение к императору.
Но он не мог верить начинающему техномагу. Его первая встреча с
техномагами, произошедшая на "Вавилоне 5" во время их великого исхода,
привела его к мысли о том, что все они просто обманщики. Ужасные иллюзии,
создаваемые ими, все эти чудовища, от которых у Вира стыла кровь в жилах, до
сих пор преследовали его в ночных кошмарах.
Общество техномагов имело свои собственные мотивы и цели. Нельзя было
исключать возможность того, что Кейн все это подстроил. Взять, к примеру,
дракха. То, что было показано Виру, было таким недолгим, таким
незначительным, что Виру было очень трудно представить, чего стоит ждать от
Кейна. Он мог все подделать, включая одежду, чтобы заставить Вира приехать
на Приму Центавра, по причинам, о которых можно было только гадать. Может
быть, все, что касалось Мэриел, тоже было ложью...
Нет. Нет. Виру определенно так не казалось. Чем дальше он отходил от
"Вавилона 5", от арены, которую они вместе делили, тем больше в этом
убеждался.
По прибытии во дворец Вир был встречен вежливым удивлением личной
охраны Лондо. Его проводили в приемную, где он сидел, ожидая своей очереди.
- Если бы нас известили о вашем прибытии, то вас бы приняли быстрее, -
объяснили Виру. Он лишь пожал плечами в ответ. Ему было все равно.
Пока он сидел там, он постоянно думал о Мэриел. Ее образ все время
стоял перед его мысленным взором, и он не мог от этого отделаться. Зато он
решил, как ему поступить. Он представил ее лицо, презрительно намыленное, и
начал мысленно стирать его: черточку за черточкой. Вырвал глаза, уничтожил
нос, зубы, язык - все, - пока на месте, которое так долго занимала эта
женщина, не осталась пустота.
И, когда она исчезла, - или, по крайней мере, когда он поверил в ее
исчезновение, - Вир кое-что окончательно осознал. Он понял, что этого больше
не повторится, он никогда больше не увидит жену Лондо Моллари.
Дверь в приемную распахнулась... Вир автоматически начал вставать. Он
уже поднялся наполовину, а потом замер в этой позе.
В дверях стоял вовсе не Лондо. Это была миниатюрная круглолицая
центаврианка, ее губы неодобрительно скривились, она глядела на него холодно
и строго.
- А вы похудели, Вир. У вас истощенный вид. Вам нужно что-нибудь
есть, - произнесла Тимов, дочь Алгула, жена Лондо Моллари.
В этом миг Вир всерьез задумался о том, не стоит ли ему отгрызть
онемевшие ноги по самые колени, лишь бы только удрать.
Слухи о раскопках начали постепенно распространяться.
Конечно, все это были лишь догадки. Все знали эти истории. Но никто не
воспринимал их всерьез, по-настоящему всерьез. Об этом спорили каждый вечер,
но в первые дни раскопок эти споры были похожи на смех детей, ночующих на
свежем воздухе.
Но прошло время, и появилось ощущение, что они к чему-то приближаются.
Никто не знал, что это было, но все чувствовали это. Это чувствовалось в
самом воздухе, и даже те, кто всегда отличались трезвым складом ума и
никогда раньше не верили в подобные вещи, начали думать, что это место было
проклятым.
Потом начались эти загадочные исчезновения рабочих. Когда пропал один,
никто ничего не заподозрил. Но в течение последующих месяцев исчезло еще
несколько рабочих. Первого просто вычеркнули из списков, решив, что он,
скорей всего, сбежал. Но у прочих рабочих явно не было никакого повода для
отъезда. Фактически, один из них, парень по имени Нол, как раз перед
исчезновением говорил о том, что эти раскопки - лучшее, что он когда-либо
раньше встречал. Они дали ему возможность удрать от жены, которую он больше
не мог выносить, от детей, которых он не понимал, и от жизни, от которой он
получал лишь раздражение. Поэтому его исчезновение вызвало всеобщее
недоумение и пересуды.
В общем, никто не знал, что происходит. Начались разговоры и короткие
обсуждения этих массовых исчезновений, но представители Министерства
Внутренней Безопасности, прослышав об этом, приказали прекратить подобные
речи среди рабочих. И все-таки, ради собственной безопасности, рабочие
начали передвигаться группами по трое и более, и никогда не ходили в
одиночку, стараясь избегать тех мест, которые располагались за пределами
раскопок.
Также они стали проводить больше времени в городе. Забавно, но раньше о
вряд ли можно было так его назвать. Но, из-за последующего увеличения
жителей это поселение выросло в небольшой промышленный городок. Время от
времени там появлялись странные путешественники, но большинство из них были
обычными местными голодранцами. По крайней мере, они были настолько
обычными, насколько можно было считать, учитывая вышеупомянутые настроения,
овладевшие всеми.
Тем временем, раскопки все сильнее приближались к тому, что было
спрятано и забыто тысячу лет назад...